Актёр, режиссёр, сценарист и продюсер Евгений Дакот рассказал об «Орфических играх» в Электротеатре Станиславский, своём фильме «Я счастлив» и новом проекте в поп-музыке.
– Женя, ты участвовал в «Орфических играх» в Электротеатре Станиславский. Расскажи, пожалуйста, что для тебя этот проект?
– Это, прежде всего для меня эксперимент, и нечто новое для театральной среды, очень глобальный проект. В нём участвует огромное количество людей. Этот спектакль создали 90 режиссёров. Это наша общая коллективная режиссёрская работа, и мы сами участвовали в нем как актёры. То есть это общая лаборатория, которая вынесена на зрителя. Но тем не менее была задана тема – Орфей, и по этому материалу мы делали отрывки. Это посыл Бориса Юрьевича Юхананова, а мы всего лишь арт-марионетки.
– Этот проект сильно отличается от других театральных работ, в которых ты участвовал?
– Абсолютно. Здесь всё построено по другому принципу. Здесь перформативное смешивается с драматическим, иногда на первый взгляд полная фигня с чём-то невероятно крутым. И все это рождает стиль – панк-макраме. В этом спектакле можно увидеть какую-то драматичную, глубокую ноту, ситуацию, а можно внезапно услышать песню Лободы. И непонятно, что лучше. В этом смысле универсальный проект. Но зрителю воспринимать это трудно. Этот спектакль нарушает театральную традицию. Зритель привык к другой традиции, которая складывалась десятилетиями: классическая литература, медийные актёры, понятная драма. А тут всё иначе. Даже я могу зайти в зал, посмотреть 5-10 минут и выйти, потому что не могу выдерживать, либо могу зайти и меня затянет на весь день. Это такой экспириенс.
– Запомнилось ли тебе что-то из твоих предыдущих театральных работ?
– В других спектаклях я получал абсолютно другой опыт нежели в «Орфее». Я уже 8 лет играю в антрепризе «Пигмалион» вместе с очень известными артистами. Это абсолютно классическая постановка лёгкого жанра, а «Пигмалион» – это любимый наш сюжет Золушки из провинции. Зрителями он воспринимается на ура. Мы ездим на гастроли, всегда зрители аплодируют стоя, мы 3-5 раз выходим на поклоны. Все любят медийных актёров, которых видят в телевизоре. Аудитория таких спектаклей более приземленная. У каждого своя кабинка восприятия. Поэтому если сравнивать с «Орфическими играми», это два очень разных продукта.
Такие необычные постановки как «Орфей» нечасто случаются. Я сам был режиссёром подобной работы, но не в плане масштаба, а в плане формы. Это было лет 5 назад на дизайн-заводе FLACON, постановка называлась «Sunny». Я собрал необычных личностей – актёров и музыкантов, было весело и интересно. Это был эксперимент, все получили удовольствие.
– Когда ты играл в ТЮЗе им. Брянцева в Питере, ты получил театральную премий за главную роль в спектакле «Дембельский поезд». На церемонии вручения, как сообщали СМИ, на сцене ты разделся догола со словами «Пришел на сцену одним, а уйду другим!». Расскажи про этот поступок, что он значил?
– Я всегда был склонен к неординарным поступкам. Это было высказывание, его оценили по достоинству – меня отстранили от работы в театре. На следующее утро мне звонили из разных СМИ. Это стало настоящим событием.
— Это значит, что ты хулиган?
– Дайте-ка подумать. Не знаю.
– Женя, ещё ты работаешь в кино. В 2016 по версии журнала «Peopletalk» ты вошёл в пятерку самых талантливых кинорежиссёров России до 30 лет, а недавно вышел твой фильм «Я счастлив». Ты там и режиссёр, и сценарист, и исполнитель главной роли. Как тебе пришло в голову такое название?
– Вообще он называется «Я счастлив, как-то так». Но для проката мы сократили название.
– В картине молодой пианист уходит от своей девушки к другой, вскоре понимает, что она не та, за кого себя выдаёт, и оказывается втянутым в странную игру. Расскажи, пожалуйста, как родилась идея фильма?
– Не знаю. Сам пытаюсь понять.
– В фильме принимали участия твои близкие друзья?
– Нет. Но я подумал, было бы здорово снять фильм, в котором играли бы мои друзья. Была какая-то вечеринка, наверное.
– Фильм увидела широкая аудитория, ты долго писал сценарий?
– Я просто на диктофон записывал всё, что слышал, и переписывал в ноутбук. Помню, мы встретились с одной из героинь, сидели в кафе (а у меня всё время диктофон был включен в телефоне, но я никому не говорил об этом), и она мне тогда сказала очень искренние вещи, этот монолог потом вошёл в финал фильма.
– Когда я смотрела фильм, меня не покидало ощущение, что всё это – неправда. Из четверых героев там работает только одна девушка. Я постоянно задавалась вопросом, если они ничего не делают, как они живут, откуда у них деньги.
– Я не хочу слишком глубоко вникать. Я режиссёр домашних видеофильмов.
– Закладывал ли ты в фильм философский смысл?
– Давайте сейчас постараемся его сочинить. Я люблю философию.
– Как на твой взгляд воспринял фильм зритель?
– Зритель, где-то от 16 до 25 лет, принял очень хорошо. Такие зрители подходят и говорят: «Да это ж про меня! У меня тоже всё так было!». Те, кто постарше, конечно, ничего не понимают, потому что это не про них. Я отразил время так или иначе. Кто-то переживает по поводу откровенных сцен в фильме.
– А почему так много откровенных сцен в фильме?
– Я тоже задался этим вопросом и оставил только четыре.
– Где ты нашёл деньги на фильм?
– Кажется была какая-то авантюра.
– Ты не пробовал обращаться в Министерство культуры?
– Нет. Я хотел сделать фильм.
– Какие сложности возникали в период съёмок?
– Мне кажется, это были идеальные съёмки. Все сложности были связаны лишь тем, что действительно происходило в фильме. То есть если мы видим сцену, где герои ссорятся, то на съемках так оно и было. В один из съёмочных дней пришёл Владимир Селезнёв, исполнявший роль Захара, и мы с ним с утра безумно поругались. И в этот день мы как раз снимали сцену ссоры. Ещё помню мы снимали сцену в ванной с бокалами. И мы с актрисой выпили три бутылки шампанского пока лежали в ванной, камеры постоянно запотевали и мы сблизились и перешли кажется в другой формат. Я думаю оператор получил интересный опыт на этом фильме. А вообще нам было классно, мы много смеялись.
– Были моменты, снятые с первого дубля?
– Здесь практически всё снималось с первого дубля. Я по наивности думал, что так и должно быть в кино. Потому что повторить это было невозможно, тем более сцены интимного характера, там никто ничего не изображал. Поэтому все выглядит естественно. Некоторые съёмки проходили в местах, где это запрещено. Мы рисковали. То есть нужно было определённо снять с одного дубля, потому что ни времени, ни разрешения у нас не было. А пока кто-то увидит, что мы снимаем, пока они до нас дойдут, мы уже эту сцену снимем. Готовность была боевая. Так рождается подлинный профессионализм. Ещё однажды мне предоставили кран на съемку, это был пафос, эти кадры не вошли.
– Сколько времени заняло производство фильма?
– Съёмочный период занял одно лето с перерывами. И постпродакшн – около года, тоже с перерывами. Какое-то время фильм пролежал на полке. Я хотел о нем забыть. И вот в марте 2018 года он вышел на большой экран.
– Ты счастлив?
– Об этом пока рано говорить.
– А что ты думаешь вообще о российском кино?
– Я не врубаюсь в то, что происходит.
– Что ты имеешь в виду?
– Не знаю. Хотелось бы понять.
– Твой фильм выделяется по названию от релизов этого года, например, как тебе фильмы «Кислота» и «Экстаз»?
– Теперь я это понял. А вообще мне нравятся самые разные фильмы.
– Что ты планируешь снимать в будущем?
– Индустриальное кино. Не читая сценария. Потому, что я нешибко умён.
– А тебе интересно работать в качестве режиссёра в театре?
– Интересно. Но сейчас я взял паузу. Я начал новый проект. Скоро я захочу сделать что-то в театре. Идеи всегда есть.
– Откуда ты черпаешь вдохновение?
– Я набредаю на идеи случайно.
– Твой новый проект связан с искусством?
– Это поп-музыка. Я исполнитель, мы записываем песни. Группа называется – Женя Дакот. У меня хорошая команда. Сейчас готовимся к съемкам первого клипа. Это хип-хоп и что-то танцевальное. Я люблю танцевать.
И мне кажется, сейчас какое-то «золотое» время. Я учусь у современности, я общаюсь с молодёжью. Я врубаюсь в то, что происходит. Они сейчас такие смелые, дерзкие, такие, каким я хотел быть. Через музыку я смогу выразить себя по-новому.
– Наверное, это сложно, делать то, чем не занимался раньше?
– Это же здорово, когда ты способен сменить стиль. А стилей миллионы.
– Ты ищешь свой?
– Вы имеете в виду, интересно ли мне работать с собой? Нет.
– Ты хочешь передать благодарности кому-то из своих наставников, учителям, людям, которые повлияли на тебя?
– Наверное, на меня повлияли все на свете. Мой путь нетипичен. У меня есть наставники, с которыми я дружил и вместе создавал. Это художник Андрей Бартенев, режиссёр Паша Руминов, режиссёр Александр Сокуров, дружбу с которым я очень ценю. Из тех, с кем я не был знаком, Энди Уорхолл. Хотя вряд ли он стал бы со мной дружить.
